Поклевка сома

Расположившись в надувной лодке, мы с Андреем летели по Днепру, кутая лица в воротники теплых курток. Свежий утренний воздух бодрил, прохватывая насквозь. Нос моторной лодки подбирал под себя накатывающуюся волнами мелкую рябь, и тут же, безжалостно разбивая ее винтом, оставлял позади две раскромсанные светлые полосы, которые медленно расползаясь, уходили в разные стороны, чтобы где-то далеко разбиться о берег и навсегда исчезнуть.

Вздымающееся над линией горизонта солнце, разорвав густые темные облака, расплескало по небу палитру красок и те, разливаясь и отпечатываясь на зыбкой поверхности реки, окрасили все вокруг в чудные цвета охры, кадмия и ультрамарина. Тонкая темная дымка на противоположной стороне реки, приобрела нежный оттенок фиолетового. В районе Дериёвки еще темно, а левый берег, где всходит солнце, горит огнем. Кажется, что это полыхают, вырезанные из темной цветной бумаги силуэты ажурных деревьев.

Справа по борту, двигаясь в тон с нами, не отставая и не перегоняя, плывет, прикрываясь густым камышом небольшой живописный остров. Его причудливое отражение, криво изгибаясь на поверхности реки, создает дивный иллюзион, как будто это вовсе не остров, а огромное извивающееся остроконечное чудище летит, низко паря над водой, как змей из китайского театра кукол и теней.

Подошли к каскаду знаменитых Дериёвских ям. Мы настроены по-боевому, потому, как собираемся не просто половить рыбку для ухи, а намереваемся поднять со дна самого властителя днепровских глубин - сома.

Вокруг лодки, как будто дождик скидываются мелкие рыбешки. Их активность вселяет надежду на хороший клев. Дай то Бог. Снасти у нас, как и положено истым «сомятникам» крепкие, надежные. Огромные крючки заострены в ноль.

Деревянные квоки с глянцевой рукоятью и отполированным до блеска «пятаком», выструганы под заказ самим «Савельичем». А Савельич, кто не знает - это наша местная знаменитость, подлинный мастер и специалист этого дела. Его кленовые или ореховые квоки, конечно не скрипки Страдивари, но звучат вполне музыкально, и главное, рыбу подымают.

Мягко покачиваясь на волнах, квочим. Я держу в руках деревянное мотовило с натянутой толстой бечевкой, конец которой, огибая округлый борт лодки, резко уходит в темную глубину.

Солнышко стало припекать не на шутку.

- Не хочет, - сказал Андрей, отложив квок и передав мне свое деревянное мотовило, двумя руками через голову стянул с себя куртку, и туго скатав ее глянцевой подкладкою вверх, аккуратно уложил в сумку. Я вернул ему снасть, и он снова взялся за квок. Отведя руку в сторону и примерявшись, нанес несколько резких ударов кистью так, что полетели мелкие брызги. Вода отозвалась глухим, как из пустой бочки звуком:

- Бульк! Бульк!

Если бы не киносеанс величественного раздолья, который сегодня с самого утра демонстрировала нам большая река, я бы давно уже заскучал, умаявшись от злополучного бесклёвья.

- Может, нам другую наживку попробовать? – сказал я неуверенно.

Андрюша скривил губы и авторитетно заявил:
- Нет для сома ничего более привычного и вкусного, чем мясо ракушки.

Он имел право так говорить. Это я, желторотый новичок в этом деле, еще ни одного «сомячего» хвоста в руках не держал, а Андрей уже имел такой опыт. Прошлым летом ему удалось поднять в лодку сразу семь сомов, среди которых был и красавец на двадцать с лишним килограмм.

Повезло ему, конечно, спору нет, но факт на лицо. Мне вот не везет. С самого утра «тюкаем» по воде и до сих пор ни единой поклевки. Очень жарко. Сомам, наверное, не жарко. Лежат себе на самом дне, где-нибудь в укромном местечке под корягой, и усом не ведут. Уютно в тенёчке, свежо и прохладно. Яма под нами в десять с лишним метров. Даже представить себе трудно. Это получается, что мы, как бы плывем по крыше трехэтажного дома, а сомы лежат внизу у подъезда. Или взять, к примеру, спортзал, где мы с друзьями по четвергам играем в волейбол. Высота стен там порядка десятки и выходит, что сомы, лежат пузом на дощатом полу волейбольной площадки, а мы курсируем где-то в районе потолка. От ужасной жары в голову лезет всякая чушь.

Я наклонился за борт, зачерпнул рукой воду и сполоснул лицо. Приятная прохлада потекла по шее за шиворот. От нечего делать подергал рукой свисающую с мотовила веревку. Яркая риска из цветной нитки, намотанная на бечевку и обозначающая глубину в четыре метра, чуть приподнялась над водой. Где-то там, в толще воды на огромном крючке висит целая гирлянда из двухстворчатых беззубок. Мы когда с Андрюшкой ныряли в поисках приманки, то шаря по дну руками, специально старались отыскивать ракушки покрупнее, чтобы моллюски внутри были как можно больше. Нам повезло, мы достали несколько знатных экземпляров беззубки размером почти с ладонь. Толку, правда, от них пока немного. Вон Андрюшка с самого утра долбит, долбит воду и ничего, глухо.

- Андрюша, а как будет ощущаться поклевка? – неожиданно для самого себя спрашиваю я: - Как я пойму, что у меня сом взял?

Андрей, продолжая держать в левой руке шнур, правой неспешно отложил квок в сторону и, взяв меня за указательный палец, сказал:

- Вот так! При этом он, аккуратно согнув мой палец, медленно и плавно надавил точно на среднюю фалангу:

- Поклевка будет ощущаться вот так!

На указательном пальце появилось приятное ощущение тяжести. Сначала едва заметное, но постепенно все более и более ощутимое. Я тут же приободрился. В голове с новой силой зашевелились соблазнительные образы почивающих на дне упитанных сомов, которые заслышав призывный булькающий зов квока, нетерпеливо покидают прохладные лежбища и поднимаются наверх, чтобы наткнуться на наши крючки с нежным ракушечным мясом.

Только бы поклевку не прозевать. На палец давить – это одно, а вот не упустить настоящего сома – это, пожалуй, совсем другое. Сижу, напрягся весь, жду поклевку. Накрутил себя до предела, как оголенный высоковольтный провод. Внутри все пульсирует от напряжения! Сердце колотится! Не охотник за сомами, а обнаженный нерв. Монолит.

Представляю, как огромная туша сома, медленно и плавно ворочая хвостом, отрывает грузное тело от илистого дна и устремляется вверх. Вот он подплывает к моей наживке, неторопливо кружит вокруг нее, присматривается малюсенькими близорукими глазками, принюхивается, а затем, причмокивая, открывает огромный рот с мелкими, как наждачная бумага зубами и крючок с ракушками исчезает в пасти. Он здесь. Он не спешит. Вот сейчас. Сейчас я, наконец, почувствую приятную тяжесть на пальце….

И тут Андрюшка, вольготно заваливаясь спиной на теплый борт и сонно потягиваясь, заявляет:

- А хорошо-то как Саня а?! Благодать! Тишина, красота и никакого напряга!

Тут меня и пробило на смех! Я сижу, как натянутая тетива на луке. Все внимание на снасть, чтобы поклевку не прозевать! Кажется, прикоснись ко мне и током ударю, а он говорит «никакого напряга». Меня смех на части так и рвет, а Андрюшка не поймет в чем дело. Выпучил глаза и с недоумением справшивает:

- Ты чего ржешь?

А я успокоиться не могу. Говорю ему сквозь смех:

- Ну, ты даешь Андрюха! Я тут сижу, нервы натянуты, как струны, лопну сейчас от напряжения, а ты: «ни-ка-ко-го напряга»! При этом я скопировал его голос и манеру. Похоже, что пародия удалась, потому, что Андрей закатился от смеха, и мы еще долго хохотали на пару.

Сомы в этот день тоже, наверное, смеялись. Только с нас, потому, что в этот день мы так ни одного хвоста и не увидели.
 

Автор: Александр Аверин