Прикольные истории от тёти Иры.

Тема задумана мной вроде как для обсуждения моего творчества? А превратилась в банальный девчачий трёп. Ну, чтоб разбавить этот трёп, предлагаю на рассмотрение новый рассказ. Хочу выходить на российский рынок. Как думаете, с этим можно попытаться?
Не в тему, не про рыбалку, но моя собака была когда-то неотъемлемой частью рыбалок. Все местные её помнят. А некоторые никогда не забудут...

ТРУСИХА.

Сегодня мы поцапались с мужем. Я сказала, что «собака – лицо хозяина», и его Дарса копия он: лысая, мордатая и плохо воспитанная.
За что получила в ответ:
- А твоя Динка была лохматая, болтливая и трусливая.
Через минуту я уже сидела в обнимку с фотографией своей любимой собаки, вытирая слёзы. Муж виновато ходил кругами вокруг нас, поздно осознав, что ляпнул что-то не то. Динка всегда будет со мной. И лучшей собаки в моей жизни уже не будет никогда….
Эта трусиха старательно выполняла роль охранницы, хотя ей было ой как страшно. Представляете, она прижималась ко мне и тряслась всем телом, проходя мимо ротвейлера. Но стоило этому монстру взглянуть в мою сторону, как Динка смело кидалась на него, вздыбив холку и ощерив клыки! Хорошо, что обе собаки были на поводке…
А однажды она спасла мне жизнь. Только сегодня, после скандала, я узнала об этом. И, пребывая в шоке, пишу этот рассказ. Защищая свою лохматую дворняжку, я рассказала мужу историю, как шла однажды на рыбалку через лесок.
- Представляешь, было так темно, что я ориентировалась на Динкино «помело», которое впереди телепалось. Даже тропинки не было видно. А когда из-за леса проступила вода Горбанёвского ставка, на её фоне из-за дуба высунулся мужик, здоровенный такой, явно поджидал кого-то. Динку только не заметил. Она как гавкнет – и в сторону от него шарах! А он от неё прыг – и опять за дерево! Я мимо проползла просто на полусогнутых от страха. Короче: испугались все, но если бы не Динка….
Муж задумался, а потом спросил:
- А когда это было?
- Лет десять назад.
- Ты не поверишь, но именно десять лет назад, летом, возле этого ставка подрезали Мишку. Его жена с ночной возвращалась, и мужик какой-то напал, начал тащить к ставку. Она успела на мобильный мужу позвонить. Он прибежал и получил ножом в сердце. Громкая история была. Ему с хирургом повезло, бывший военврач, в ранениях понимает.
И сразу вспомнилось всё: и статьи про маньяков, где подробно описывались особенности их поведения, и мои детские страхи, когда золовка и мама будили меня среди ночи своими криками. Я ведь в частном секторе выросла. Мало того – в самом бандитском районе города Луганска: Вергунке. Поговаривают, что когда-то вор Гунька там обустроился, так и назвали район в его честь. Я-то вовремя оттуда сбежала, едва достигнув половой зрелости. А вот маме и золовке досталось.
Мама училась в ВУЗе на вечернем факультете. Мне тогда было лет 8, не больше. Я ничего не понимала в этих делах, но растрёпанную маму, всю в слезах, запомнила на всю жизнь. Ещё помню её слова, что спасла расстегнувшаяся булавка на нижнем белье. Она уколола насильника, и мама успела вырваться. Теперь-то понимаю, что он её уже начал раздевать!
Золовка пострадала ещё больше. Она шла с ночной смены. Я была уже старше, и помню подробности. Он так же вышел из-за дерева возле тропинки (типичное поведение маньяка-рецидивиста). Схватил невестку сзади и зажал рот. Она его грызнула за ладонь и оставила на память два передних зуба. На всю жизнь запомню, как она ворвалась в дом с полным ртом крови. После этого мне купили немецкую овчарку. Я её выдрессировала (между прочим сама и на «отлично», а мне было всего 15 лет), и начала встречать маму и невестку по ночам. Ну и себя в обиду не давала. Хотя был один случай, который поразил меня до глубины души. Один маньяк просил потрогать свои бледные «причиндалы» со слезами на глазах. Это при том, что я была со здоровенной овчаркой, которая рвалась с поводка и даже успела вырвать клок ваты из его телогрейки! А он стоял и плакал, ему было не жалко себя, даже если собака откусит этот ненужный кусок плоти. Тогда я поняла, что это болезнь. Мне было 18…
Но тот, горбанёвский маньяк, вовсе не был безобидным. Странное стечение обстоятельств, но, если б не Динка, я могла бы оказаться на месте Мишки. Мой рыжий ангел, моя спасительница, я прощаю тебе всё, и никогда тебя не забуду…
А прощать есть чего. И излишнюю болтливость, и тупое упрямство, и бесконечные споры на тему «кто в доме хозяин», ведь собаченция была с характером, и мечтала спать не на коврике у двери, а непосредственно в мягкой постели. Года два пришлось ей доказывать, что это место чисто человеческое, и что между мной и мужем разрешается спать только дочери. Зато усвоила навсегда. Даже когда тяжело болела перед смертью и её укладывали на диван, она понимала, что это нельзя, и через запрет не переступала, как ни уговаривали. Только мы уходили, и она из последних сил сползала под диван…
Но зов предков в ней был неистребим. Это потом я прочитала, что волки, уходя на охоту, отбивают свой запах чужими экскрементами, основательно в них вываливаясь. Но так опозорить меня перед гостями!
Приехала ко мне кума из Луганска. Решила я ей показать наши красивейшие места на Бароновке (название-то какое, просто резиденция цыганских царей!). И вот идём мы всей компанией: я, моя собака, кума, её дочка. Все такие радостные и нарядные, нюхаем цветочки, слушаем шмелей, с коровками общаемся. Моя собака носится как угорелая, гавкает без умолку, благо есть повод: нас окружило стадо вражеских коров. И вдруг исчезает. Зовём её, зовём, и наконец дозываемся. Вылетает моё чудо из канавы, невероятно счастливое, несётся к нам и… разбрызгивает по сторонам эти самые свежие «коровьи экскременты». И настолько её обрадовала эта находка, что она и покушать уже успела от души. То есть полностью вся в «мимозах» - и внутри и снаружи! Пришлось хватать её за шкирку и тащить к ставку, чтоб не уделала моих нарядных гостей. А там швырять со злостью с обрыва. И пугаться не на шутку. Потому что Динка полностью ушла под воду и с минуту не появлялась.
- Всё! Утопила! – бухало у меня внутри. Всё-таки я её очень любила.
Но тут появлялось несчастное существо с глазами французской актрисы, выкарабкивалось на берег, и неслось на меня, яростно вытрушиваясь. Вот от этого я так и не отучила её. Может она и мстила всю свою жизнь за этот позор, но вытрушиваться любила поближе ко мне, если было потом куда подальше удрать. А плавать она научилась. Ещё и как!
Помню, однажды пошли с ней порыбачить по перволёдку. И погналась она за уткой, влетев в полынью под берегом. Я было побежала её спасать, но мужики остановили:
- Куда? Ты тоже хочешь булькнуться? Мы тебя спасать не будем!
Минут двадцать я наблюдала за своей любимицей, которая задними ногами стояла на дне, а передними на краю льда и смотрела в мою сторону теми же огромными красивыми глазищами, полными вопроса.
- Ко мне, Динка, ко мне!
Но Динка всё стояла, стояла, а я боялась что вот-вот её окоченевшие ноги откажут и она медленно уляжется на дно, умерев на моих глазах. Ага, как бы не так! Это ведь была её первая водно-ледяная процедура, после которой она полюбила это дело, и начала просто упиваться блаженством булькнуться в морозную воду и потом бегать вокруг меня, звеня сосульками на своём хвосте.
Когда она возмужала, расширилась в костях и перестала трястись при виде любых собак и мужиков, то научилась пугать потенциальных врагов, не нанося видимых физических увечий. Такого я ещё не встречала среди собак, хотя всю жизнь занималась служебными псинами. Представляете, она кидалась на человека и клацала зубами в миллиметре от его руки! А началось всё с того, что ей не понравился один местный дед на Горбанёвке. Не знаю даже как его зовут, дело давненько было, но ходил всегда с пешнёй и при виде любой собаки замахивался на неё. Динка терпела, терпела, а потом как набросится на эту пешню, как отберёт её у деда, как потащит на середину ставка! Дед за ней гонится, орёт, матерится, а она тарахтит пешнёй, рычит. Отбежала на середину, и давай над ней издеваться! Погрызла до неузнаваемости, пока дед не добежал. И то не сразу. Боялся подойти.
Пока я добралась по полированному льду под общий хохот рыбачков до места событий, дед уже орал во всю глотку:
- Она меня укусила!
Я не поверила. За пять лет она не цапнула никого. И тут такое! Заставила деда показать руку. На ней не было даже вмятины от тупых клыков немолодой уже псины, не говоря уже о рваных ранах от полной пасти. Хотя я своими глазами видела, как Динка кидалась на его руку, как он её отдёргивал!
Секрет был разгадан немного позже, когда я знакомила свою преданную псину с будущим свёкром, и он тоже ей не понравился.
- Ух ты! – восторгался он, так же отдёргивая свою руку, как это делал когда-то дед. – Ты смотри! Клацает зубами прямо в миллиметре! Так страшно, аж в пот кинуло!
Вот тебе и трусиха! А ты говоришь…
Потом её не стало. И, как водится, захотелось замену ей. С собаками это проще, не то что с людьми. Хотя… Жизнь доказала, что и собак одинаковых не бывает.
Была моя Динка наполовину из благородных. Просто какой-то непорядочный ретривер заглянул на склад и оприходовал там рыжую дворняжку, подарив её деткам кому что достанется от себя. Динке достались глаза и интеллект. В остальном она была угловатая, нескладная, с ушами вразлёт и кривоватыми ножками. В этот раз я решила не отходить от генотипа, и заказала себе ретривера. Но чистокровный оказался не по карману. Супруг нашёл газету с фотографиями, предъявил мне помесь и укатил за щенком сам, как я ни просилась. А зря! Я ведь на собаках собаку съела, не то что супруг. Это только он не сможет отличить лабрадора от ретривера и не заметить то, что данные щенки сильно отличаются от фотографии в газете…
Щенок оказался лысым. А я никогда не любила ни лысых собак, ни лысых людей. Хоть и говорят, что лысина – признак ума, но лежит у меня душа только к лохматому, что уж тут поделаешь? Поэтому собака сразу же стала собакой мужа, но не моей. Даже кличку, которую выбирала я, он переделал. Я хотела Дарси, он вроде согласился, но называет её Дарса. Чувствуете разницу? Дарси – ласковая плюшевая девочка. Дарса – дозорный грозный пёс. И теперь он уверяет меня, что это я хотела собаку, а не он. То есть привёз полную противоположность Динке, без моего присутствия при приобретении, и теперь хочет доказать что «сюрприз удался». Ну, может кому и удался. Только я всё равно мечтаю о рыжем ретривере с глазами, как у французской актрисы…

Понятно. Поищу читающую публику в другом месте.

Ну наконец-то хоть кто-то заметил! Я ведь душу туда вложила, три дня ревела, перед тем, как рассказ созрел...
А все мимо проходят, ничего не замечают.
Ладно, буду писать про рыбу. Форум-то рыболовный.
И не зря ты кошек любишь, дед. Сам, как кот - мягкий и дипломатичный.
А я как собака - зубастая и прямолинейная.

ПОСЛЕДНИЙ ЛЁД
Это – последний пруд, ещё покрытый льдом. Почти. А это – я, последний герой на последнем пруду, покрытом льдом. Вокруг ни души, и мне очень страшно. Ещё неделю назад я говорила себе: «Всё! Прощай рыба, до открытой воды!» Неделю назад я демонстративно высыпала остатки мотыля в лунку и намертво зачехляла ледобур. Тогда я капитально испугалась…
А началось всё с того, что не было клёва, мужики от безделья взялись за разговоры, и беседа их крутилась вокруг одного: кто, где, когда и при каких обстоятельствах провалился под лёд.
- Да перестань ты, - хихикал первый, - ничего тут страшного нет. Ну, намокнешь трошки. Так тот не рыбак, кто не прошёл водного крещения!
- У нас был случай, мужик утонул в полынье, - подливал масла в огонь второй, - но он же пьянючий был, а ты вроде не пьёшь?
- Ага, но очень толстая и тяжёлая, - ёжилась я.
- Дело не в толщине, - присоединялся третий. – Мы вон втроём как-то шли, след в след, как положено. Впереди мы с кумом, а сзади товарищ. В нас весу в каждом по центнеру, а у товарища пятьдесят кило с тулупом. И что думаешь? Мы прошли, а он провалился!
Солнышко медленно катилось к горизонту, погода была великолепная, плюсовая температура, начало марта, а клёва всё не было. Мне стало страшно, потом скучно оттого, что перестала со страху бегать от лунки к лунке, и я с нетерпением ждала сына. Он обещал зайти за мной, чтоб помочь тащить сумку и бур. Рыбаки уже разошлись, осталась парочка бездельников, которые не хотели идти домой к ворчливым жёнам. И тут наконец я увидела сына. «Неужели ему так жарко?» - мелькнула первая мысль. Тот шёл нараспашку, под курткой болталась летняя тенниска навыпуск.
- Мама, не ругай меня, - прогундосил он, протягивая мне плейер. И тут я всё поняла – с плейера капала вода.
Дальше всё развивалось стремительно. Мы оба быстро разделись. Он снимал с себя мокрые вещи, я – сухие. Благо, у меня всего было по два экземпляра, как у отчаянной мерзлячки – двое штанов, две куртки, два свитера. Жаль только, что сапоги были одни. Но сын кричал мне в этой спешке, что вовсе не замёрз, и что «скорей пошли домой, пока я не остыл!»
Выяснилось, что он провалился под лёд по пути ко мне, когда любопытство потащило его поближе рассмотреть «монах» соседнего ставка. Но лёд вокруг подтаял, и хорошо что глубина оказалась всего полметра.
- А почему голова мокрая?
- Так за плейером же нырял!
Ох и получил же он от меня тырлей! Самое интересное, что заболела потом я. Неделю кашляла и чихала, даже потемпературила слегка. Сынуле же как с гуся вода!
Вот так я и начала бояться льда. Типа того, как алкоголик боится бутылку, игрок – казино, а наркоман – шприца. Все в одно горло орут: «Всё, в последний раз!» Все клянутся завязать, но не у всех получается. Нет, сравнение получилось какое-то неудачное, ведь рыбалка на пользу здоровью, она никому вреда не причиняет, разве что лентяям и завистникам. Но, как говорит моя мама: «Охота хуже неволи», да и Высоцкий правильно подметил: «Лучше гор могут быть только горы, на которых ещё не бывал». Если перефразировать, то получится: «Лучше льда может быть только последний лёд». Разве могла я пропустить такое? Тем более, начитавшись столько прелестей, типа: «По последнему льду клёв может быть постоянным, на протяжении всего светового дня».
Ох, как мне было страшно! И вчера, и позавчера, и вот сегодня. Сижу тут, чувствую себя то героем, то болваном, то камикадзе. Вокруг меня одни сороки-воровки, больше ни одной ступни. Пару раз мимо кто-то проехал на «жигулях», да две бабёнки у берега потоптались, потом решили всё же обойти.
Солнце припекает, хруст стоит вокруг неимоверный. Прямо на глазах лёд раскалывается на кристаллы. Я иногда для успокоения в лунку загляну, а там толщина сантиметров тридцать. Но потом вспоминаю сына-теоретика, книжного червя. Он вечно где-то что-то вычитает, а потом стращает. То клещей мне в разрезе показывает, то глистов рыбных, а теперь вот льдом занялся. Вычитал где-то, что лёд не в толщину тает, а разбивается на мелкие кристаллики вдоль. То есть, лёд может быть толстым, но весь-весь в мелких трещинках и похож на что-то типа крабовых палочек или пчелиных сот. Я это вспоминаю, и ещё раз в лунку заглядываю. Там тюлька гуляет, прямо с рук наживку заглатывает. Так интересно! Но трещины-то вдоль всей лунки, с самой поверхности и донизу! Попрыгаю слегка на стульчике, в щелях под ногами водичка буль-буль, наверх выплёскивается. Вот, думаю, сейчас вокруг меня всё обтрескается и я, как масло на коржике, поступлю по принципу бутерброда. Ещё и по башке льдиной получу.
Тем временем, на берегу нарисовался дядя Петя – рыбачёк из местных. Он поздоровался, погулял туда-сюда, разглядывая мои кучки рыбы.
- Чо, клюёт?
- Сами видите. Полезайте ко мне!
- Э-э, не! Нема дурных! Я даже ящика не брал, чтоб не соблазняться. В прошлом году по последнему льду провалился аж посель, - и дядя Петя красноречиво проводит ребром ладони по горлу, под самым подбородком.
Мне становится ещё страшней, поджилки трусятся. Но дядя Петя завистливо ходит вокруг, нахваливая мою храбрость.
- Ну ладно, Ирина, ты, если что, звони на мобилу. Вытащим. Я пошёл, а то жаба давит.
А в лунке тюлька гуляет! Она не даёт мормышке опуститься на дно – к окуням и горчакам. Ладно, у меня уже пару десятков приличных окуней есть, хватит. За килькой же наблюдать забавно. Заодно и наглядно изучу процесс заглатывания рыбой наживки.
Опускаю мормышку. Тюлька от взмаха руки, как бы я не действовала осторожно, разбегается в стороны. В лунке пусто. Но хватает пары слабых подёргиваний жёлтой пуговкой, чтоб их прискакало сразу штук пять. «Ну куда, соплявка, отдай!» И забираю червячка у мелкой рыбки. Хотя тюлька есть тюлька, среди них крупных не бывает, но всё равно хочется подцепить экземпляр посолидней. Вот из-за края льдины вылезла пузатёрка. На, засмактывай!
Движения мои плавные, я сижу против солнца, и вся такая тихая-тихая. Рыбки тоже не больно-то суетятся, вопреки моему устоявшемуся мнению об этих «вредных сорняках». Ведь летом они меня жутко раздражают, издеваясь над моими поплавками и сбивая наживку. Сегодня они медлительные и осторожные. Возьмёт мотыля за кончик, чуть-чуть затянет в ротик, но потом отчего-то резко в сторону прыг – и нет её в лунке. И никого нет. Толи лёд громко треснул, толи рука моя дрогнула. Но секунда-другая и они, как тараканы из щелей, снова наползают в лунку. Всего лишь нужно уловить момент, когда какой-то жадный ротик вместе с мотылём засосёт крючок. Одно движение – и рыбка на льду.
Вдоволь позабавившись тюлькой, я снова хочу ловить окуней и горчаков. Не знаю, почему местные называют эту круглую рыбку горчаком? Есть её можно, она не горькая совсем, хотя мяско её крошечное и не такое приятное на вкус как окунёвое или карасёвое. А тащить её из лунки гораздо приятней, чем тюльку или плотву. Плотва обтекаемая, поэтому выскакивает из лунки без особого сопротивления. Горчак же, хоть и размером с палец, но кругленький, и упирается, как маленький карасик. Он из воды появляется со звуком «чпок», и вылетает, как пробка от шампанского.
Всему своё время. Наверное отошли в прошлое мои восторги по поводу бульбочек в бокале, настало время бульбочек в лунке. Вон их сколько всплыло! Нужно срочно менять червячка и опускать мормышку на дно, там явно кто-то роется. Ну вот, так и есть, окунь прибежал! Теперь минут пять в лунке будет тишина, разогнал хищник мелюзгу. И без того проблем куча: треск под ногами, обгоревшее лицо, отёкшие руки, ноющая поясница. Тут и так трудно опускать мормышку на дно – тюлька вешается на ходу, надоела уже. И ещё: я никогда не думала, что можно получить солнечный ожог на льду, к тому же сидя мордой вниз. Хотя бывший муж-альпинист много раз мне об этом рассказывал, но он-то получал прямые солнечные лучи, а я макушкой к солнцу сидела! Вот, теперь сижу с красной харей и изучаю теорию преломления света на собственном опыте. И даже кончики пальцев загорели, по самые рукава. Продавцы на рынке потом завистливо на меня смотрели, словно я зимой в Египте отдыхала, и цены нарочно завышали.
Окуни ходят парочками, у них скоро нерест. Хищник торопится размножаться первым. Ритм жизни в лунке таков: папа-хищник, мама-хищник; тишина; тюльки-тараканы из щелей; горчаки-кругляки со дна. Ничего этого среди зимы я не видела. Плотва водится на соседнем ставке, здесь она не прижилась. Но туда я уже наведывалась. Там сидит одинокий мужик, кило тридцать с тулупом, и ничего не ловит. Он тоскливо заглядывает в лунку, где прямо подо льдом лазит плотвичка, игнорируя все мормышки и наживки. И такое бывает! Но у мужика ситуация безвыходная, он берёзовый сок сторожит. Отходить никуда нельзя, моментально пацанва бутылки с соком сопрёт. Отсюда ему видно, а с соседнего ставка – нет. Вот и сидит, мается.
У меня же сплошная радость. Будет сегодня и тюлька в томате, и жареные кругляшки, и уха из окуня! Лишь бы раньше не вышел блин с начинкой из меня и льдинки.
Льдинка, льдинка, только не тай,
Льдинка, льдинка, не завтра май!
Я шёпотом собираю рыбу со льда, потихонечку навьючиваюсь вещами и почти по-пластунски покидаю трескучее царство. Мотыля больше нет, высыпать в лунку больше нечего. Я просидела сегодня над ней девять с половиной часов.

Ну, раз уж никто не хочет со мной конкурировать, я сама с собой тогда.
Эй, Анатольич, где зарыл свои таланты! Давай на БАТЛ! Вызываю!

МИНУТА СЛАВЫ.
Вчера меня накрыла первая волна популярности. Меня узнали! Автограф не просили, но рыбалка накрылась…
А дело было так. Поехали мы на Балясне, что за Диканькой. Можно было и ближе, конечно, но кто ж знал, что гололёда нет? Подумали-подумали и решили, что Балясне возле трассы, а трассу всё равно «разобьют». Вчера ведь оттепель была, всё раскисло, а сегодня приморозило, вот и думай: ехать ли вообще? В округе много хороших мест, но везде по маршруту то спуски-подъёмы, то нечищеная просёлочная грунтовка. Страшновато, право!
Ну ладно. Поехали так поехали. Оно и в прошлые выходные там не клевало, но водоём интересный и, самое главное – щучий. Набрали жерлиц полный багажник, живца бидон прикупили, так и промаялись со всем этим добром без толку. Я ещё на верхний ставок сходила, нашла там свою любимую плотву. Но она оказалась не только мелкой, да ещё и глупой! На поплавчанки никак не хотела клевать, только на подъём, и то вяло так тыкала, совсем не по-плотвячему. Скучно мне стало, а тут ещё мужики пьяные откуда-то взялись, кучковаться начали вокруг меня. Не очень приятно. Мужикам-то что: стоит выпить немного, и сразу бабу подавай. Неважно, красивая-не-красивая, молодая-не-молодая, лишь бы водки много было. А я тут одна совсем, вообще ассортимента нет. Жаренным запахло, пришлось удирать.
Пока я гуляла в поисках плотвы, у мужа что-то срезало блесну. Теперь не знаю, кому верить: Васе или мужу? С утра я собиралась набить лицо Васе. Это он меня привёз сюда в прошлые выходные и уверял, что здесь есть щука. Щуки мы не нашли ни тогда, ни сегодня с утра. После того, как у мужа «срезало блесну», Вася был вроде как реабилитирован. На такое способна только щука. Но у супруга к тому же ещё и «что-то сошло, по губам ударил». И это после того, что клёва практически нет, а в ящиках тарахтит мелочёвка, которой разве что кот обрадуется! И стала передо мной дилемма: кому лицо бить – мужу или Васе? Если Вася не наврал, и щука здесь есть, то мой опять её упустил (такое почти на каждой рыбалке!). Если муж наврал, и блесну оборвала банальная цепа, то опять же страдает Вася…
Пока я размышляла над этим вопросом, оба Кости смотали свои километры жерлиц и решили быстренько, пока не село солнце, переехать на другой ставок, который тоже находился вдоль трассы. Утром мы его проезжали. Там даже кто-то сидел.
Подъезжая, мы заметили, что машин прибавилось. Костя-друг глубокомысленно изрёк:
- Всегда нужно останавливаться там, где много машин. Если машин нет, то нечего тут делать!
Лужица была не очень привлекательной. Мелкая, круглая, посреди поля. Я такие не люблю. Мало того, что «белебень», то есть от ветра укрыться негде, так ещё ни коряг, ни камышей, ни заливчиков, ничегошеньки интересного. И дно ровное. С трудом нашла «ямку», глубиной 10 сантиметров! Зато клевало везде. Народ сидел на кучах мелкого окуня. Основная масса людей уехала сразу же после нашего приезда. Наловились. В хорошие времена мы бы тоже были не рады такому монотонному и однообразному клёву. Интересней ведь, когда рыбка разная, и поклёвки разные, и наживку менять приходится. А тут как-то даже скучно. Но не нам. Мы за целый день так находились, так набурились, что и посидеть захотелось.
А не тут-то было! Вдруг какой-то дядька, до этого медленно ко мне прибуривающийся с середины «лужицы», подобрался на визуальное расстояние и радостно заорал:
-Зубатка!
Я аж подпрыгнула. И началось…
Получилось, как в той пошлой поговорке: «сначала больно, а потом приятно». Только у меня с точностью до наоборот было. Меня узнали по рыболовному форуму, где я одна представляла женский род. То есть конкуренток не было вообще. Так что не трудно было и запомнить. Не велика заслуга. Но как это было преподнесено! На районе, далеко от интернета, от города, вообще в степи! У Кости-мужа отвисла челюсть, Костя-друг, до этого засыпавший над лункой, сразу взбодрился. Где-то завизжала бензопила. Я по-прежнему сидела над лункой и пыталась ловить «полосатиков», не понимая, что всё это ради меня.
На лёд водрузили пенёк, облили его соляркой и подожгли. Через минуту печка была готова, и на ней жарились сардельки на палочке. Накормили меня, моих Кость, и всех котов в округе. И причём так радостно, так шумно, что перестало клевать.
Мне уже было не до шуток. Я приехала ловить рыбу, для общения обычно выбираю другие места. Чуть-чуть полегчало, когда мой новый поклонник разговаривал по телефону. По округе разносились его восторженные возгласы:
- Зубатка, да! Девушка! Настоящая рыбачка! В камуфляже, с буром! Да, с мужем! Зимой, представляешь! Сидит, ловит!
Поделившись со всеми своей радостью, дядька пристал ко мне с расспросами типа «как ты докатилась до такой жизни?» Вот тут мне стало больно! Солнце вот-вот сядет, я ещё не успела оторваться, любой рыболов меня поймёт! А тут в сто первый раз пришлось рассказывать, что это не муж меня научил, а я сама всему училась. Как когда-то училась шить по книжкам, так и на заре тысячелетия взяла в руки книжку Сабанеева, завязала свой первый узел на леске и пошла пешком на ближайший ставок. Он за углом. В Полтаве всё за углом. Обожаю этот город!
Восторженный дядька унялся, когда я вытащила фотоаппарат. Как-то сник сразу, и засобирался домой. Лишь увидев снимок на мониторе, я поняла его конфуз. На фото он выглядел стеснительным мальчиком. Надо же! Такой разбитной, весёлый дядька, и вдруг испугался попасть в интернет!
Наша машина сломалась. Как всегда. Как всегда мой супруг покрывал её матами, ломая мёрзлые пальцы об мотор, как всегда орал: «Не, ну такого ещё не было!», как всегда я топталась рядышком в поисках интересного кадра среди унылого зимнего поля, и как всегда мы дотянули до темна, чего мой Костя боится больше всего. Ночь, гололёд, «Жигуль», хоть и с зимними, но старыми и не шипованными шинами, а утром мы проезжали мимо трупа, лежащего посреди дороги…
Но с ним я не боюсь ничего. Сколько раз попадали в аварийную ситуацию, всегда ведь выруливал. И сейчас машина нехотя, рывками, но тронулась. Сначала супруг ехал осторожно, прислушиваясь ко всем звукам, доносившимся из нутра машины. Но потом успокоился и вошёл в привычный ритм. Как он носится на этой маленькой машине, мама дорогая! Раньше я пищала, но он тыкал в мой нос удостоверение, где печатью была заверена его классность, самая высокая, где он имел право ездить на всём, разве что не на тепловозе. А тут асфальт блестит, он несётся, я ору, что гололёд, и слышу его привычное:
- Будь спок. Сцепление отличное. Асфальт сухой. Я же чувствую.
И сворачивает на Яковцы. Это не доезжая до Полтавы.
Я молчу. Куда он собрался? По ходу подругу навестить, что ли? Мы вроде в Полтаве живём, на Яковцах родственников нет.
Мелькает музей Полтавской битвы, я рассказываю Косте-другу, приезжему из Сум, что здесь находилось поместье Склифосовского. Рассказываю про могилу этого выдающегося хирурга, про судьбу его детей. Проходит минут пять. Мы залетаем в Полтаву. Вот, вроде и дома. Но «Жигуль» резко тормозит, Костя-муж выскакивает из машины и начинает бегать вокруг неё, как ужаленный:
- Где я? Куда я заехал???
Ну всё, думаю. Отморозил мозги мой благоверный…
- А куда ты ехал?
Он меня не слышит, пристаёт к прохожим. Прохожие шарахаются от ненормального водилы с полтавскими номерами, который бегает по Полтаве и орёт:
- Скажите, где я?
И только десятый какой-то смельчак называет улицу. Да я и сама уже давно ему твержу, что вот маршрутки стоят, тут конечная остановка «Училище связи», а справа Зиньковский переезд, и нам налево, и мы почти дома. А он, взъерошенный, плюхается за руль, продолжая кудахтать:
- Вот это да! Такого ещё со мной не было! Я хотел объехать город, чтоб завести Костю на Леваду. Сто раз ездил по этому маршруту. Ничего не понял!
Только дома, глянув на город со спутника по интернету, мы увидели новую дорогу, как-то незаметно сворачивающую с Яковцов в город. Красивую, гладкую, ведь по ней теперь часто ездят иностранцы, посещающие музей Полтавской битвы. Надо чаще посещать музеи, мой дорогой!
Ночью на меня нашло прозрение. И вместе с тем обуял ужас. Я поняла, что было на озере! Это была первая волна популярности, или зародыш звёздной болезни, как дальше пойдёт. И мой муж может стать не Ганнушей, а мужем Ганнуши. И моя рыбалка закончится, начнутся сплошные сосиски, шашлыки и тысяча первые рассказы про то, как я докатилась до такой жизни. И вдруг мне стало так страшно, что в глазу лопнул сосуд. А завтра Новый год. Мой любимый праздник. И доця ждёт меня в костюме доброй феи. А придёт перепуганная тётка с красным глазом. Люди, где достать смешной костюм вампира??